поэзия

[Loona]

Периодически наталкиваюсь на прекрасные стихи о детях, жизни, любви и о прочем. Хочется поделиться и почитать что-то для вдохновения

Отправлено спустя 32 секунды:
Дочь надевает колготы.
Пятнадцать минут.
Пятнадцать минут, а коленки опять не совпали...
Испорчено утро субботы —
Колготы ей жмут,
А нас уже ждут где-то там, куда мы опоздали.
То пятка тугая,
То след от колена не там,
То глупый узор не с того начинается края.
А я наблюдаю,
Я молча считаю до ста,
И где-то внутри (раз-два-три), все равно, закипаю.

Я чайник, увы, в воспитании хороших детей,
Я — чайник, и пар из ушей лишь тому подтверждение.
Я снова бурчу, мол, давай-ка уже поскорей,
И что-то ворчу про безрукое е-поколение.

А дочь надевает колготы.
Похоже, без слез
Не выйдет пройти этот квест и добраться до куртки.
Мой дзен истощен и измотан,
Витает вопрос,
Пойдем ли вообще мы куда-то в ближайшие сутки.

И я, в сто пятнадцатый раз досчитав до двухсот,
Срываюсь с высоких стандартов чужих педагогик
(Пар бьет мне в висок, и все громче проклятый свисток),
Я злобно пихаю замерзшие детские ноги
В желудок удаву колгот,
Я спешу и кричу,
Спешу и кричу — и мне вдруг так морозно и гадко,
Что левой рукой, поправляя колени и пятки,
Я правой рукой закрываю, буквально, свой рот
(Мутит тишина, как во время паршивой посадки).

А дочь обнимает, щекой прижимаясь плечу,
— Спасибо, что ты помогла. А то я отчего-то
Никак не могла... Я, наверное, все еще деть.
Давай, мы простим непослушные эти колготы,
И быстро пойдем. И побольше успеем успеть.
— Успеем, мой свет. Не волнуйся, вся жизнь впереди,
Раз в десять минут прибывает трамвай к остановке.

Стоим у двери. Я тихонько шепчу себе "Жди".
И жду. И молчу. Дочь вовсю надевает кроссовки.

Наталия Ненашева

[Глазастик]

А мне нравиться вот это...

Сыну, которого нет 
Стихотворение Веры Инбер

Ночь идет на мягких лапах,
Дышит, как медведь.
Мальчик создан, чтобы плакать,
Мама — чтобы петь.

Отгоню я сны плохие,
Чтобы спать могли
Мальчики мои родные,
Пальчики мои.

За окошком ветер млечный,
Лунная руда,
За окном пятиконечная
Синяя звезда.

Сын окрепнет, осмелеет,
Скажет: «Ухожу».
Красный галстучек на шею
Сыну повяжу.

Шибче барабанной дроби
Побегут года;
Приминая пыль дороги,
Лягут холода.

И прилаженную долю
Вскинет, как мешок,
Сероглазый комсомолец,
На губе пушок.

А пока, еще ни разу
Не ступив ногой,
Спи, мой мальчик сероглазый,
Зайчик дорогой...

Налепив цветные марки
Письмам на бока,
Сын мне снимки и подарки
Шлет издалека.

Заглянул в родную гавань
И уплыл опять.
Мальчик создан, чтобы плавать,
Мама — чтобы ждать.

Вновь пройдет годов немало...
Голова в снегу;
Сердце скажет: «Я устало,
Больше не могу».

Успокоится навеки,
И уже тогда
Весть помчится через реки,
Через города.

И, бледнея, как бумага,
Смутный, как печать,
Мальчик будет горько плакать,
Мама — будет спать.

А пока на самом деле
Все наоборот:
Мальчик спит в своей постели.
Мама же — поет.

И фланелевые брючки,
Первые свои,
Держат мальчикины ручки,
Пальчики мои.

[Loona]

- Мне, пожалуйста, в Питер.
- Билет в оба конца берете? А, впрочем, в один берите.
Тогда через час, в изумрудном берете на Невском встречайте рассвет.
- Ну а ветер?
- И ветру привет.

- Что там с погодой?
- Ожидаются чайки, и чашки с чаем, немного отчаяния..
- Это от чая?
- Скорее, случайно.

- Брать с собой свитер?
- Конечно, берите. Ах да, и билеты. С богом летите.
- Бог, летим в Питер!

Ты - Питер
Я - Питер
Ю-Питер.

Анастасия Кит

[Rara_Avis]

Может, стоит объединить тему с этой: Немного поэзии ?

[Loona]

Беззаботный и беспечный.
Беззаботный и беспечный, на спине портфель заплечный
Жизнь длинна и бесконечна, времени - вагон.
Огоньки на елка в вате и едва за 30 бате
И олени над кроватью, и курантов звон.

Даль - пустяк, и путь к ней светел, за учебу - не в ответе
Beatles - лучше всех на свете, папа хмурит бровь.
Ты вершина мироздания, парк и первое свидание,
Неумелое признанье, первая любовь.

Летом черный от загара и везде с собой гитара,
И тоска тебе не пара, долго длится день.
Тонус в норме без зарядки и в цене чужие грядки,
По плафонам из рогатки и бегом - не лень.

Но увы свеча оплыла, отпылала и остыла,
Как давно всё это было, - жизнь тому назад.
Как же быстро время мчится, вряд ли мне всё это снится,
Не успел начать страницу, вот и 50.

И уже очки в газете и читать темно при свете,
И совсем большие дети, разлетелись кто-куда.
В сердце шум и всё такое, симулируем здоровье,
Бросить все, уехать что-ли, - только некуда.

Мне б туда, где елка в вате, где едва за 30 бате,
Мама шьет сестренке платье, скоро новый год.
Где намеренья не лживы, и пока еще все живы,
И чисты души порывы, и она поет.

Беззаботный и беспечный, беззаботный и беспечный.
Беззаботный и беспечный, беззаботный и беспечный
@Александр Маршал

Отправлено спустя 48 секунд:
Rara_Avis, отличная идея. просто вчера не нашла эту тему

[Loona]

Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится .
Гляну в зеркальце, одна кручина,
Шея в складках, лицо в морщинах.
Туфли куплю, в журнале копия,
Носить не могу, плоскостопие,
Вдаль не вижу, вблизи как безрукая,
Не то дальнозоркая, не то близорукая.
И слух стал немного ниже,
Пошлют подальше, иду поближе.
Нам Пушкин пел очень упорно:
Любви все возрасты покорны,
Мол, и в старости на любовь есть сила.
Но я вам скажу , не тут то было!
Хочу кокетничать глазки в пол,
А лезу в сумочку, где валидол.
К мужчине в объятья хочется броситься
Да мешают очки на переносице.
А память стала низкого качества-
Зачем легла к нему, забыла начисто.
Одно утeшение со мной повсюду.
Я хуже, чем была, но лучше, чем буду!

Л.Рубальская

[Martell]

Лариса Рубальская

Я сама себя нашла!
Я сама себе важна!
Я сама себя открыла,
я сама себе нужна!
Я сама с собой дружу,
я себе стихи пишу.
Я себе плохого слова
больше в жизни не скажу!
Я сама себя люблю
Я себе не нагрублю,
потому что уваженье
для себя самой коплю.
Без любимой без меня
не могу прожить и дня.
Я с собою неразлучна,
я, кровиночка моя!
Я с собой поговорю,
похвалю и пожурю,
если в чём-то сомневаюсь,
то уверенность вселю.
Я могу с собой болтать,
словно бабочка, порхать.
Я могу парить как птица
и меня не растоптать!
Я собою дорожу,
я удачу приношу.
Я притягиваю счастье,
а несчастье отважу!
Я сама себе пою
песню нежную свою.
Так собою восхищаюсь,
что порою устаю.
За собою дорогой
я и в воду, и в огонь!
И живу теперь с собою,
как за каменной стеной!
Среди множества забот
лишь одно меня гнетёт:
от меня - меня такую
вдруг да кто-то уведёт...

[Loona]

Прошлое - это прекрасно, моя Мари,
Только с собой его, милая, не бери.
Лучше оставь его в бабушкином сундуке,
Или у мамы в шкатулке, но в рюкзаке,
Что ты несёшь за плечами, его не храни,
Слишком тяжёлый камень, моя Мари.

Прошлое - это как Детство, скажи: "Прощай!",
Изредка воскресеньями навещай.
Но никогда в глаза ему не гляди,
Прошлое - это зараза, моя Мари.
Белый осколок чашки, причуда, пыль,
И на земле лежащий сухой ковыль.

Это товар без возврата, пробитый чек,
Смуглый мальчишка с родинкой на плече,
Что целовал под саваном темноты,
Первый бокал мартини, табачный дым.
Всё, что когда-то выгорело костром:
Истина, безмятежность, невинность, дом.

Ты не святая, зачем тебе этот крест? -
Сотни отпущенных рук, опустевших мест.
Всё, что не прижилось и не проросло,
Даже вот это ангельское крыло.
Выбрось его с рождественской мишурой,
Смело шагай под звёздами, громко пой.

Прошлое - это так больно, моя Мари,
Всё, что нельзя исправить и изменить.
Каждое грубое слово, кривой совет,
Тот утонувший в море цветной браслет.
Слёзы на выпускном и последний вальс.
Что-то хорошее тоже, но в том и фарс:

Это есть якорь, что тянет тебя ко дну,
В прошлый четверг, в растаявшую весну.
Если не сможешь и не шагнёшь вперёд,
То, что давно истлело, тебя сожрёт.

Брось его в пламя, гляди, как оно горит,
Полку освободи для другой любви.
Прошлое - это прекрасно, моя Мари,
Только с собой ни за что его не бери...

Джио Россо.

[Сашаа]

Это Саша Черный, очень его люблю.


Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ...

Есть незримое творчество в каждом мгновеньи —
В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...

Бесконечно позорно в припадке печали
Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.
Разве Новые Встречи уже отсияли?
Разве только собаки живут на земле?

Если сам я угрюм, как голландская сажа
(Улыбнись, улыбнись на сравненье моё!),
Этот черный румянец — налет от дренажа,
Это Муза меня подняла на копьё.

Подожди! Я сживусь со своим новосельем —
Как весенний скворец запою на копьё!
Оглушу твои уши цыганским весельем!
Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпьё.

Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.

Если лучшие будут бросаться в пролеты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчетную радость полета...
Разверни свою душу до полных границ.

Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом:
Все сердца открываются этим ключом.

Есть еще острова одиночества мысли —
Будь умен и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над темной водою нависли —
Можешь думать... и камешки в воду бросать...

А вопросы... Вопросы не знают ответа —
Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета:
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.



------

Кто любит прачку, кто любит маркизу,
У каждого свой дурман,—
А я люблю консьержкину Лизу,
У нас — осенний роман.

Пусть Лиза в квартале слывет недотрогой,—
Смешна любовь напоказ!
Но все ж тайком от матери строгой
Она прибегает не раз.

Свою мандолину снимаю со стенки,
Кручу залихватски ус...
Я отдал ей все: портрет Короленки
И нитку зеленых бус.

Тихонько-тихонько, прижавшись друг к другу,
Грызем соленый миндаль.
Нам ветер играет ноябрьскую фугу,
Нас греет русская шаль.

А Лизин кот, прокравшись за нею,
Обходит и нюхает пол.
И вдруг, насмешливо выгнувши шею,
Садится пред нами на стол.

Каминный кактус к нам тянет колючки,
И чайник ворчит, как шмель...
У Лизы чудесные теплые ручки
И в каждом глазу — газель.

Для нас уже нет двадцатого века,
И прошлого нам не жаль:
Мы два Робинзона, мы два человека,
Грызущие тихо миндаль.

Но вот в передней скрипят половицы,
Раскрылась створка дверей...
И Лиза уходит, потупив ресницы,
За матерью строгой своей.

На старом столе перевернуты книги,
Платочек лежит на полу.
На шляпе валяются липкие фиги,
И стул опрокинут в углу.

Для ясности, после ее ухода,
Я все-таки должен сказать,
Что Лизе — три с половиною года...
Зачем нам правду скрывать?

[Loona]

Не в первый раз и не в последний раз
страдаешь ты... Уймись, займись трудами,
и ты поверь - не лучше прочих рабств
быть в рабстве и у собственных страданий.

Не в первый раз и не в последний раз
ты так несправедливо был обижен.
Но что ты в саможалости погряз?
Ведь только унижающий - унижен.

Безнравственно страданье напоказ -
на это наложи запрет строжайший.
Не в первый раз и не в последний раз
страдаешь ты...
Так что же ты страдаешь?

Е.Евтушенко, 1976